Семён Данилюк - Константинов крест [сборник]
Ксюша беспомощно разрыдалась. От тщательно выстроенной прелести лица не осталось и следа. Слезы смыли всё. Сквозь косметику проступили бурые пятна, рот перекосился. Сама знала, что сделалась некрасивой. Но остановить поток слез не могла.
Анхель всполошился. Сбегал к холодильнику, заходил вокруг со стаканом сока. Давясь слезами, Ксюша сделала глоток.
Анхель потянулся неловкими руками погладить.
В следующее мгновение оба непроизвольно отшатнулись друг от друга и обернулись на звук скрипнувшей половицы. За приоткрытой дверной створкой угадывалась массивная фигура квартирной хозяйки — в стираном домашнем халате. Поняв, что замечена, хозяйка распахнула дверь настежь и решительно вошла внутрь, полная запахов коммуналки.
— Гляжу, вы тут объединились, — ехидно констатировала она.
— Вообще-то стучаться надо, — сдерживая неприязнь, напомнила Ксюша.
— Молода еще меня поучать! — понимая, что виновата, хозяйка рассердилась. — Лучше скажи, зачем мой адрес кому попало даешь? Я тебя сюда, кажется, не прописывала.
— Адрес? — непонимающе повторила Ксюша. — Ах да. На работе, в отдел кадров. У нас требуют реальное место жительства. Я дала. Что-то не так?
— А то, что я тебе не почтальон. Не знаю, что там у тебя за дела с властями. Но меня прошу не впутывать. Это сегодня по почте пришло. Держи.
Ксюша приняла пакет со штемпелем налоговой инспекции. Смягчая обстановку, успокаивающе кивнула:
— Это по ошибке. Кто-то когда-то перепутал, будто у меня есть собственный дом, и, похоже, внесли в базу данных. Теперь требуют оплатить налог на недвижимость. В третий раз присылают. Если бы она у меня была, разве б я сейчас снимала этот угол?
— Не хуже других угол. Не нравится, не держу. Желающих — только свистни, — буркнула хозяйка и, не обращая внимания на заискивание квартирантки, вышла.
Ксюша нервно вскрыла конверт, вытащила вложенный листок. Переменилась в лице.
— Что-то случилось? — чутко угадал Анхель.
— Налоговики сообщают, что в случае дальнейшей неуплаты подают в суд. Господи! Этого мне еще не хватало. Будто своих забот мало. За что всё?!
Анхель аккуратно вынул из трясущихся пальцев бланк, внимательно прочитал.
— Знаешь, я ведь завтра свободен. Если хочешь, схожу в налоговую. Разберусь.
— Спасибо, — пробормотала Ксюша, исполненная благодарности. Она уже забыла это чувство, когда мужчина принимает на себя груз твоих забот.
Трепетная бережность, с какой обращался с ней Анхель, согревала и умиляла. Ксюша чувствовала, что сама начинает утопать в нежности к этому диковинному чудаку с бездонными голубыми глазами. Далекому, но кажущемуся отчего-то близким. Ей вновь стало тепло, уютно.
Она не признавалась себе, но значительная часть нежности проистекала от мстительного ощущения реванша, что испытала она при виде того, как, даже не заметив, отмел он ухищрения опытной обольстительницы Оленьки.
Боясь выдать зародившееся чувство, она поспешила уйти к себе. Нырнула под одеяло. «Может, и впрямь полюбил»? — с истомой спрашивала она себя и со страхом махнувшей на собственную судьбу долготерпки старалась прогнать сладостную мысль. Глупость, конечно. С чего бы этот таинственный красавец мог увлечься такой бесприданной простушкой, как она? «А быть может, всё-таки?»
Ксюшина головка закружилась.
Голуби на ситцевой занавеске потихоньку принялись наливаться синевой — занимался рассвет, а с ним — очередная рабочая неделя. Воскресная сказка закончилась. Будто ничего и не случилось.
Ан случилось! Ксюша понимала это явственно. Никогда уж не будет так, как прежде.
За прилавком Ксюша то беспричинно улыбалась, то вдруг принималась покусывать губки, так что сновавшая здесь же Татьяна с возрастающим любопытством поглядывала на подругу.
— Тот самый? — не выдержала она. Промежуточный вопрос пропустила как излишний.
Ксюша хотела запулить в ответ что-нибудь пренебрежительное. Но лишь жалко замотала головой. Губы задрожали:
— Он скоро уедет.
И при мысли, что и впрямь уедет, накатила волна горечи — предвестница будущей беспросветной тоски.
Вечером, торопясь к своим, Ксюша наплевала на строгий режим экономии и позволила себе прокатиться сразу на двух маршрутках.
Дома ее ждали. Хлипкий, покрытый новой скатертью стол был уставлен деликатесами, и среди прочего глаз сам выхватил блюдце с черной икрой, вкус которой она забыла со времен замужества. В углу дивана угадывалась укутанная в одеяло кастрюля.
Анхель стоял на коленях перед диваном с разложенной картой области. Рашья со скучающим видом следила за двигающимся пальцем.
Предвкушая сюрприз, Ксюша кашлянула.
В то же мгновение Рашья обернулась, глазенки заискрились радостью. Расставив ручонки, она припустила к Ксюше и, подхваченная ею, с визгом повисла, суча ножками в воздухе.
Анхель поднялся с колен.
— Тебе название Завалиха что-нибудь говорит? — с видом приготовившего сюрприз фокусника поинтересовался он. Дождался недоуменного кивка. — Там теперь ваша усадьба, миледи.
Он изобразил вполне изящный реверанс.
— Какая еще усадьба? Что за глупости, — Ксюша неохотно спустила с рук Рашью.
— Может, насчет усадьбы я хватил. Но домик у вас там точно имеется. Во всяком случае, в налоговой инспекции значится на тебе с 2002 года.
— Но откуда? — Ксюша, не раздеваясь, опустилась на край дивана, устроив Рашью на колене. — Ни слухом, ни духом.
— Должно быть, Павел оставил, — предположил Анхель.
— Больше точно некому, — Ксюша озадаченно нахмурилась. — Но к чему?
— Хотел сюрпризом.
— Да, сюрпризов от него и после смерти не убывает, — Ксюша припомнила вчерашнее унижение, зло прикусила нижнюю губу. — Знаю я эту Завалиху-развалиху. Десяток перекособоченных домишек. Там уж, поди, и живых не осталось. Если только…
Она собиралась высказать зародившуюся догадку, но Анхель украдкой показал ей на Рашью. На лице малышки отображалась взрослая, уже знакомая Ксюше мука. Будто пыталась что-то вспомнить и не могла. От напряжения на лобике проступили бисеринки пота.
Ксюша спохватилась:
— Замучили ребенка болтовней. Давайте ужинать.
К разговору о таинственном наследстве они вернулись после того, как уложили налопавшуюся Рашью спать. Начал Анхель:
— Я вот всё думаю насчет этого дома…
— Я тоже, — перебила, усаживаясь рядом, Ксюша. — Скорей всего, в налоговой произошла обычная путаница. Но если Пашка на самом деле купил дом в деревне, что-то могут знать его дружки бывшие — Мазин и Сапега. Раньше они всё меж собой обсуждали. Может, ты завтра съездишь к Мазину? А Рашью я бы с собой на работу взяла.
